В добрых делах по отношению к ближнему есть аспект раскрытия Шхины, иногда даже больше, чем в духовных достижениях, которых так жаждут люди * Большая любовь Любавичского Ребе к раву Арье Левину и к его историям о добрых делах * Даже те, кто совершает долгие поездки по дорогам нашей страны, не должны произносить благословение Биркат ѓа-гомель * Полученные свидетельства показывают, что рав Нойверт был вынужден изменить свои постановления о соблюдении субботы чаще всего из-за возникших разногласий, но в принципе он не отказался от своих изначальных постановлений
Рассказывают, что один хасид разбогател и женил всех своих детей, и ему не хватало для счастья лишь одного: он жаждал откровения пророка Элияѓу. Он пришел к своему ребе и попросил его о помощи, и даже пообещал, что пожертвует крупную сумму для этой цели. Ребе ответил: «Нет проблем, на окраине местечка живет вдова с четырьмя детьми-сиротами, и у них нет денег, чтобы купить все необходимое для Песаха. Купи им все, что нужно для праздника, и пригласи их к себе домой на Пасхальный Седер, и тогда пророк Элияѓу раскроется тебе». Богач купил все необходимое для семи дней праздника, а за несколько часов до начала праздника постучался к вдове и пригласил ее с детьми к себе на Седер. Вдова и сироты несказанно обрадовались. Они побывали в гостях у богача, затем достойно отпраздновали всю пасхальную неделю, и у них еще осталась пища на послепраздничные дни.
Однако в ту пасхальную ночь богач не удостоился откровения пророка Элияѓу. Он пришел к ребе и пожаловался ему на это. Ребе ответил: «Сделай то же самое и в следующем году, и с Божьей помощью ты удостоишься откровения Элияѓу».
На следующий год богач постучался в дом вдовы за два часа до начала Песаха и услышал, что в доме плачут дети, оплакивая свою бедность, и говорят, что у них нет даже вина и мацы, чтобы достойно справить Седер. Мать утешала их, говоря: «Будем крепки в вере, может быть, как в прошлом году, Всевышний пошлет нам пророка Элияѓу, и он принесет нам все необходимое и пригласит нас к себе на Седер, как в тот раз». Богач постучался и вошел в дом со всем, что необходимо для праздника, и вдова с детьми были счастливы, а еще счастливее был богач, который понял, что именно через него раскрылся пророк Элияѓу.
На этом история заканчивается. Но можно предположить, что богач сделал из нее правильные выводы и продолжал заботиться о вдове и ее детях, пока они не встали на ноги и не создали собственные семьи.
Гостеприимство – заповедь более великая, чем приветствие Шхины
Сказали наши мудрецы: «Гостеприимство – заповедь более великая, нежели приветствие самой Шхины» (Вавилонский Талмуд, трактат Шабат, 127б). Всевышний раскрылся Авраѓаму в шатре в дубраве Мамре, но когда Авраѓам завидел вдалеке трех усталых путников, он попросил Всевышнего подождать, пока не примет гостей и не предоставит им все необходимое, и только тогда возвратится к беседе со Всевышним. Это объясняется тем, что когда Всевышний раскрывается человеку, Он пребывает в высших мирах, а человек остается в низшем, материальном мире, поэтому он улавливает лишь слабый отблеск Божественного света. Но когда человек исполняет заповедь гостеприимства, он сам раскрывает в мире Божественное слово, и тогда Всевышний раскрывается через него (так пишет Маѓараль из Праги в «Законах благодеяний», п. 4).
Рабби Арье Левин и откровение пророка Элияѓу
Рав Симха Раз рассказывает: «Однажды Шмуэль-Йосеф Агнон прогуливался по улицам Иерусалима и встретил известного писателя и филолога Яакова-Давида Авремского (сына знаменитого раввина Йехезкеля Авремского). Сказал ему Агнон: «Я только что вышел из дома рава Авраѓама-Ицхака Кука, и он мне сказал, что уверен: рав Арье Левин удостаивается откровения пророка Элияѓу. Я спросил рава Кука: зачем Элияѓу раскрываться именно перед рабби Арье? Ответил мне рав Кук: пророку Элияѓу еще как нужен рабби Арье! Бывает, что на Небесах хотят помочь человеку, который находится в беде, и ниспосылают ему спасение через пророка Элияѓу. Но для того чтобы спасение казалось естественным, а не чудесным, его приносит человеку рабби Арье» (Цадик йесод олам, стр. 323).
Любавичский Ребе и рабби Арье Левин
«Это было в конце 1970 года, мне предстояла поездка в Нью-Йорк. Я написал секретарю Любавичского Ребе рабби Менахема-Мендла Шнеерсона, что буду в Нью-Йорке несколько дней и был бы признателен, если бы он назначил мне личную встречу с Ребе (йехидут). Я получил положительный ответ: мне сообщили, что для меня назначена десятиминутная личная встреча с Ребе в ночное время, в три часа ночи…
Я вошел в комнату Ребе, он уже меня ждал. Когда я представился, он сказал:
– Недавно я читал в журнале Паним эль паним статью про иерусалимского праведника рабби Арье Левина (который умер за год до этого). Это Вы ее написали?
Я кивнул, и Ребе продолжал:
– Оставил ли рабби Арье после себя сочинения и труды по Торе?
Я ответил:
– Возможно, оставил. К сожалению, точно мне об этом не известно. Но, как говорят наши мудрецы: «Прощаясь с товарищем, человек должен произнести слова Ѓалахи, чтобы именно этим он ему запомнился» (Вавилонский Талмуд, трактат Брахот, 31а). И действительно, после смерти рабби Арье мы помним многочисленные благодеяния, которые он оказывал множеству людей, ведь именно в этом заключалась его Тора и его Ѓалаха.
Ребе спросил:
– У вас есть еще какие-нибудь истории о рабби Арье?
Я стал рассказывать ему истории о благотворительности и добрых делах рава Арье. И все это время Любавичский Ребе стоял посреди своей комнаты и слушал. Я рассказал ему также слова Торы, которые слышал от рабби Арье Левина, и Ребе был поражен. Он взял меня за руку и взволнованно произнес:
– Я впервые слышу этот комментарий и, поверьте мне, это истина Торы…
По ходу разговора Ребе попросил меня сесть за его стол, и так мы сидели: я с одной стороны стола, а Ребе с другой. И все это время Ребе просил: «Расскажите мне еще одну историю», «Расскажите мне еще одну историю», и глаза его ярко сияли.
Наша беседа длилась больше часа, забрезжил рассвет. Дверь открылась, в кабинет вошел секретарь Ребе и дал ему понять, что в очереди много людей, и меня просят закончить беседу. Я извинился перед Ребе и встал из-за стола, чтобы уйти. Но Ребе сказал секретарю:
– Пусть останется. Это я попросил его остаться, мне очень хотелось с ним побеседовать.
Когда секретарь ушел, Ребе сказал мне:
– Ну, нет ли Вас для меня еще какой-нибудь истории?
И так я рассказывал ему историю за историей еще целый час, до самого рассвета. В конце этой встречи, длившейся более двух часов, когда я уже собирался попрощаться с Ребе, он сказал:
– Истории о праведниках нужно записывать, чтобы благодаря их заслугам наш народ удостоился Высшей милости. Пожалуйста, сделайте это!» (Цадик йесод олам, стр. 279).
Рав Симха Раз действительно записал эти истории, и так были написаны две его книги: «Иш цадик ѓая» и «Цадик йесод олам». Эти книги заслуживают внимательного изучения.
Благословение «Биркат ѓа-гомель»
Вопрос: Правда ли, что по сефардскому обычаю следует произносить «Биркат ѓа-гомель» после междугородной поездки продолжительностью 72 минуты и более? Это значит, что человек, которых проехал из Модиина в Иерусалим и обратно, должен произнести «Биркат ѓа-гомель», верно ли это?
Ответ: Не следует произносить «Биркат ѓа-гомель» после обычной повседневной поездки, так как это благословение было установлено для редких событий, которые скрывают в себе опасность. Более того, некоторые ѓалахические авторитеты считают, что тот, кто в наши дни обязан произносить «Биркат ѓа-гомель», во времена Храма должен был принести благодарственную жертву (корбан тода). Так пишут, например, Рош, Ор заруа и Сефер мицвот гадоль. А Хаей адам писал, что в наши дни будет правильным, чтобы вместо этого человек жертвовал тем, кто посвящает свою жизнь изучению Торы, сумму, равную стоимости благодарственной жертвы. В пересчете на наши деньги эта сумма равна примерно 1500 шек. Можно ли представить себе, чтобы человек, который каждый день ездит на работу, и его путь занимает 72 минуты (туда и обратно), должен был каждый день приносить жертву?!
Нет, благословение «Биркат ѓа-гомель» было установлено для редких случаев, связанных с грозящей человеку опасностью. А разница между сефардским и ашкеназским обычаем относится к дорогам в прошлом, которые были гораздо опаснее, чем современные. И вопрос заключался в том, после поездок по каким дорогам следовало произносить это благословение: по любым дорогам или только по наиболее опасным? И хотя сегодня тоже люди гибнут в автомобильных авариях, тем не менее, относительно количества времени, которое многие проводят в поездках, это очень низкая степень опасности, не выше, чем при спуске по лестнице или купании в ванной. Поэтому, при всей необходимости водить автомобиль очень осторожно, не нужно произносить благословение Биркат ѓа-гомель (которое произносят после избавления от явной опасности) после езды по дорогам нашей страны. И см. «Жемчужины Ѓалахи», Благословения, гл. 4, п. 6, где этот вопрос рассматривается подробно.
Почему рав Нойверт изменил свои первоначальные постановления относительно соблюдения субботы?
На прошлой неделе, в колонке про рава Нойверта и его книгу «Шмират шабат ке-ѓилхата», я упоминал о полемика, развернувшейся вокруг его книги. У меня осталось два вопроса. 1) Являются ли радикальные изменения во втором издании книги результатом того, что рав Нойверт убедился в своей неправоте, либо он хотел свести полемику к минимуму, либо же его учитель и наставник рав Ойербах убедил его внести эти изменения, и если да, то почему? 2) Попросили ли у рава Нойверта прощения его оппоненты за обиду, которую они ему нанесли?
У меня нет ответа на второй вопрос, но на первый вопрос я получил несколько ответов и свидетельств. Из них следует, что рав Нойверт не отказался от своих постановлений. И поэтому он сказал раву Ариэлю Майку: «Все, что я разрешил в первом издании и запретил в последующих, объясняется не тем, что я пришел к выводу о своей неправоте, а тем, что множество людей, которым нравятся раздоры, оказывали на меня серьезное давление». И еще он сказал: «Все мои постановления, приведенные в первых изданиях книги, полностью и бескомпромиссно соответствуют всем законам и требованиям Ѓалахи, и на них во всех смыслах можно положиться лехатхила (изначально – пер.). Они не вызывают у меня никаких сомнений, и я ни в коем случае от них не отказываюсь». А рав Нохам Белс приводит письмо, которое рав Нойверт написал раву Ашеру Вассертайлю в в 1965 году. Там говорится: «Должен сообщить Вам, что я был готов ко всем громким крикам, которые раздались в Бней-Браке, и поэтому не принял близко к сердцу их «добрые намерения». Меня не испугало и то, что они опубликовали свои слова возмущения в газете Ѓа-модиа, а также во многих изданиях в Америке».
А рав Йеѓошуа Ван-Дейк свидетельствует, что рав Ойербах «рекомендовал раву Нойверту: для того чтобы книга была принята всем народом Израиля, было бы желательно обсудить некоторые законы с другими ѓалахическими авторитетами и изменить постановления или стиль сказанного».
Подведя итог, можно сказать, что поскольку рав Ойербах указал раву Нойверту ввести изменения в позднейшие издания, чтобы смягчить возникшие разногласия, – мы не знаем, какого мнения на самом деле придерживались эти два великих раввина по важнейшим вопросам Ѓалахи.
