Когда за пленных платят непомерную цену, под угрозой оказывается все общество * Именно это произошло с нами в результате бесконтрольной сделки по освобождению Гилада Шалита * Если бы семьи похищенных и их сторонники воздерживались от демонстраций и любых высказываний в СМИ, нашей армии уже удалось бы сломить дух врага * Несмотря на глубокое сочувствие семьям похищенных, во время войны нужно проявлять героизм до самой победы
Как были правы наши мудрецы, запретив выкупать пленников по непомерной цене. Хотя выкуп пленников – великая заповедь, которая по степени важности предшествует всем другим видам благотворительности, потому что пленник страдает от голода и жажды, и жизнь его в опасности (см. Вавилонский Талмуд, трактат Бава батра, 8б), – тем не менее, когда за пленников платят непомерный выкуп, это подвергает опасности все общество. В Мишне (трактат Гитин, 45а) в связи с этим говорится: «Не выкупают пленников по непомерной цене, из соображений, связанных с исправлением мира». Ведь когда разбойники увидят, что мы готовы заплатить за них практически любую цену, они будут стараться захватить все больше и больше наших пленных (см. Шульхан арух, Йоре деа, 252, 4). И если таков закон в отношении обычных разбойников, это тем более верно, когда речь идет о заклятом враге, который ведет с Израилем войну на уничтожение.
Именно это произошло с нами в результате бесконтрольной сделки по освобождению Гилада Шалита, которого освободили в обмен на 1027 террористов. Освобожденные тогда террористы инициировали кровавое нападение в праздник Симхат Тора, в ходе которого было убито более тысячи евреев и более 300 похищено.
К сожалению, премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяѓу не выразил сожаления по поводу этой сделки, и есть опасения, что он собирается заключить еще одну сделку, столь же опасную, а может быть, и более опасную. Около 16 лет назад (в 2008 г.) была создана Комиссия Шамгара, которая установила правила и красные линии для предотвращения бесконтрольных сделок, но по преступной халатности израильские правительства не опубликовали и не приняли ее выводы.
Необходимо остерегаться предоставления поддержки врагу
Победа в бою зависит от героизма наших воинов, а также от героизма всего народа. По милости Божьей наши солдаты мужественно побеждают наших врагов. Даже в Симхат Тору, когда враг неожиданно напал на мирное население, и высшее командование Армии обороны Израиля оказалось в тяжелом положении, благодаря храбрости тысяч солдат резерва, которые бросились в бой без приказа и планирования, мы победили врага. К концу боевого дня у нас было 1145 убитых и около 253 похищенных, большинство из которых были гражданскими лицами, а наши солдаты убили около 1500 террористов на территории Израиля и захватили в плен около 200 из них.
Однако, чтобы победить, нам также нужен героический дух. И пока враг верит, что ему удастся сломить наш дух, как он может подумать, отслеживая сведения из наших средств массовой информации, он будет продолжать сражаться и наносить нам ущерб. И становится ясно, что, если бы семьи похищенных и их сторонники воздерживались от демонстраций и любых высказываний в СМИ, нашей армии уже удалось бы сломить дух врага. Еще больше террористов сдались бы, и еще больше похищенных были бы освобождены. Так получается, что демонстранты и представители средств массовой информации, повторяющие требование освободить всех похищенных любой ценой, сами того не желая оказывают поддержку врагу, подвергая опасности наших солдат и приводя к тому, что в будущем множество солдат и мирных жителей будут убиты или похищены.
Тайный плач
Семьи похищенных и протестующие от их имени должны считаться также и с семьями героев, павших в бою за защиту нашего народа и нашей страны. Эти семьи пожертвовали самым дорогим, и общественное давление наносит ущерб войне, ради которой их близкие пожертвовали жизнью.
Трудно выразить масштабы горя, которое многие средства массовой информации причиняют семьям солдат, погибших ради освящения имени Всевышнего в войне с ХАМАС, а также семьям солдат, которые сегодня готовятся к продолжению боевых действий. Когда семьи похищенных оказывают давление на лидеров страны, чтобы те приняли требования ХАМАС, то даже если их мотив положительный, они игнорируют ужасные жертвы – сотни солдат, павших на войне, а также десятки тысяч солдат, которые сражаются, чтобы защитить наш народ и страну, и свои семьи.
Конечно, горе семей похищенных ужасно и мучительно. Однако их плач должен быть тайным, как плакал царь Давид, когда Шауль и Йеѓонатан пали в битве с филистимлянами: «Не сообщайте в Гате, не возвещайте на улицах Ашкелона, чтобы не радовались дочери филистимлян, чтоб не ликовали дочери необрезанных» (Шмуэль 2, 1:20). Несмотря на глубокое сочувствие семьям похищенных, нужно сказать им, что во время войны необходимо проявлять героизм до самой победы.
Солдаты из национально-религиозного лагеря
В наши дни, когда многие представители религиозного сионизма жертвуют жизнью ради защиты нашего народа и Земли Израиля, иногда возникает желание, чтобы все израильское общество признало их огромный вклад и уважала их религиозно-национальные позиции. И действительно, традиционная и национальная общественность это признаёт. Однако если надежда состоит в том, что светская и левая общественность, которая все еще контролирует СМИ и многие центры власти, перестанет относиться враждебно к национально-религиозному лагерю и его позициям, то это, вероятно, ложная надежда.
Независимо от войны и ее героических жертв, нам необходимо стремиться к большему взаимопониманию, которое немного залечит раны раздора и поможет израильскому обществу двигаться вперед сообща. Однако признание ценности героизма, святости наших воинов и их самоотверженности должно исходить от нашей глубокой веры в то, что каждый солдат, жертвующий жизнью ради народа и Земли Израиля, возносится на высшую ступень святости Израиля и исполнения заповедей Торы. Нет большего признания, чем это, и любая попытка потребовать дополнительного признания только вредит святости солдат и их мужества.
Естественным образ, чем глубже вера, которая дала погибшим героям силу на мужество и самопожертвование, тем больший вклад смогут внести их семьи и друзья, дорожащие их памятью, в свое собственное развитие и благополучие, а также в процветание нашей страны. Ведь самопожертвование героев во имя освящения Божественного имени помогает их близким оправиться от скорби и духовно возвыситься.
Библейский Хур
Тора рассказывает нам о самопожертвовании Хура, которое, спустя несколько поколений, вдохновило его внука, художника Бецалеля, занимавшегося построением и украшением Скинии Завета. А от Бецалеля все другие ремесленники и художники, занятые этим святым трудом, переняли высокий дух святости. Наши мудрецы, благословенна их память, говорят об этом: «Всякого, кто занимался построением Скинии, Всевышний Благословенный наделил мудростью, пониманием и разумением… Но самым знаменитым из них стал Бецалель, поэтому в Торе сказано: «Назвал Господь Бецалеля именем Своим»» (Мидраш Шмот раба, 48:3. Имя Бецалель дословно означает «Под сенью Господа»). Там же мудрецы рассказывают, как именно Бецалель удостоился той особой возвышенной мудрости в понимании Божественного слова, выражающегося через искусство, и достиг в этом такой высоты, что смог создать в материальном мире обитель Шхины – Божественного присутствия. История, рассказанная нашими мудрецами, интересна и поучительна.
Говорят наши мудрецы: «Всевышний Благословенный назвал именем Своим Бецалеля, сына Ури, сына Хура. Зачем здесь упоминается Хур? Дело в том, что когда сыны Израиля намеревались служить идолу (то есть поклоняться Золотому тельцу), Хур, преданный вере во Всевышнего, не позволил им соорудить Тельца. И тогда сыны Израиля его убили. Сказал ему Всевышний Благословенный: клянусь, Я воздам тебе за это великим добром! Притча о царе, против которого восстали его легионы, и царский полководец вышел с ними на битву. Сказал им полководец: против царя вы восстаете?! Встал и они и убили его. Сказал царь: если бы он подарил мне свои богатства, разве не должен был бы я отблагодарить его? И тем более я обязан ему за то, что он пожертвовал ради меня своей жизнью! Чем же мне его вознаградить? Всех его потомков я сделаю правителями и знатными вельможами. Точно так же, когда сыны Израиля хотели соорудить Золотого тельца, Хур восстал против них и отдал жизнь за освящение имени Всевышнего. Сказал Он Хуру: клянусь, все потомки, которые произойдут от тебя, будут велики и прославлены своим добрым именем. Именно об этом сказано: «И сказал Моше сынам Израиля: смотрите, Господь призвал именно Бецалеля, сына Ури, сына Хура, из колена Йеѓуды. И исполнил его духом Божиим, мудростью, разумением, знанием и всяким искусством» (Шмот, 35:30)».
Молитва на возвышении
Когда человек стоит в молитве перед Святым, благословен Он, он должен помнить, что вся его жизнь полностью зависит от Божественной милости. Поэтому человек должен представать перед Ним в скромности. Наши мудрецы сказали об этом (трактат Брахот, 10б): «Человеку не следует вставать во время молитвы ни на стул, ни на табуретку, ни на какое-либо иное возвышение, поскольку пред Господом не может быть возвышения. Об этом сказано (Теѓилим, 130:1): «Из глубин я воззвал к Тебе, Господи»». Между тем, синагогу следует построить на самом высоком месте города, дабы придать ей почетный и возвышенный статус (см. Вавилонский Талмуд, трактат Шабат, 11а; «Жемчужины Ѓалахи», Ликутим, 1, 6, 4). Но сам молящийся должен представать перед Господом в скромности, и потому ему запрещено вставать на возвышение. В Вавилонском Талмуде (трактат Таанит, 23б) рассказывается, что рабби Йона был известен как праведник, чьи молитвы всегда благосклонно принимаются на Небесах. Когда его попросили помолиться о дожде, он спустился в долину, чтобы исполнить сказанное: «Из глубин я воззвал к Тебе, Господи», и молился там, пока его молитва не была услышана, и не пошел дождь. Именно по этой причине в некоторых синагогах принято располагать место для кантора немного ниже уровня, на котором стоят все остальные молящиеся, и потому кантора называют «нисходящий перед ковчегом».
Общий принцип таков: мудрецы запрещают вставать во время молитвы на предмет, который возвышается над полом на 3 тфахим (24 см) и более. Однако на практике молящиеся не встают даже на более низкое возвышение. У этого есть две причины: 1) даже если человек стоит на табуретке или камне, высота которых составляет всего лишь 1 тефах, он опасается, что может потерять равновесие, и это мешает ему сосредоточиться во время молитвы должным образом; 2) если он стоит на ровном полу на подушке, одеяле или чем-то ином, это вызывает у него ощущение величия, а таким образом не подобает молиться Всевышнему. Но стоя на ковре или циновке, расстеленных на полу, как это делается обычно, разрешено молиться даже изначально (лехатхила). Подобно этому, если человек молится, стоя на неровной поверхности, он не должен следить за тем, чтобы не встать на возвышенное место, если оно не возвышается над остальной поверхностью более чем на 3 тфахим.
Больной или старый человек, которому трудно встать с кровати, может молиться, оставаясь на ней, хотя она возвышается над землей.
Если возвышение является самостоятельной единицей – например, если его площадь превышает 4 на 4 ама (примерно 2 на 2 м), – то на нем можно молиться, так как оно не измеряется в отношении остальной поверхности, а является отдельным местом. Поэтому, если пол в синагоге двухуровневый, и площадь верхнего уровня составляет более чем 4 на 4 ама, на нем разрешается стоять во время молитвы.
Даже если возвышение имеет площадь меньшую, чем 4 на 4 ама, но обнесено перегородкой, оно считается самостоятельной единицей, и на нем можно стоять во время молитвы. Таков закон и в отношении синагог, в центре которых расположено особое возвышение (бима), предназначенное для кантора, – если это возвышение обнесено перегородкой или его площадь превышает 4 на 4 ама, то на нем можно читать молитву, поскольку его высота не измеряется относительно уровня пола синагоги, и оно является самостоятельной единицей. Однако человек, читающий молитву на таком возвышении, не исполняет заповедь молитвы самым великолепным образом (ле-меѓадрин), о котором говорится в стихе: «Из глубин я воззвал к Тебе, Господи». И тем не менее, в этих синагогах предпочли построить такое возвышение, отказавшись от исполнения заповеди самым великолепным образом (поскольку кантора в таком случае нельзя назвать «нисходящим перед ковчегом»), чтобы вся община могла как следует расслышать молитву кантора.
Молитва у входа в синагогу
Сказали наши мудрецы: «Человек всегда должен заходить в синагогу через два входа и лишь затем читать молитву» (Вавилонский Талмуд, трактат Брахот, 8а). Комментаторы дали этим словам мудрецов три объяснения, и все эти объяснения были приняты в качестве практического закона (см. Шульхан арух, Орах хаим, 90, 20).
Первое объяснение заключается в том, что молящийся должен заходить внутрь синагоги хотя бы на расстояние, равное ширине двух небольших дверных проемов (около 64 см). Ведь тот, кто молится прямо у входа, тем самым показывает, что молитва для него – обуза, и потому он стоит близко к входу, чтобы быстро выйти из синагоги по окончании молитвы (так объясняет Раши). Но если постоянное место молитвы человека расположено у входа, то ему разрешено там молиться, ведь все знают, что именно там находится его постоянное место, и он стоит там не потому, что хочет как можно скорее уйти из синагоги (это объяснение дают ученики рабейну Йоны).
Исходя из этого, ясно, что изначально (лехатхила) не следует молиться в коридоре перед входом в синагогу, ведь если мудрецы сказали, что нельзя молиться даже внутри синагоги у самого входа, то тем более очевидно, что запрещено читать молитву в коридоре перед входом.
Второе объяснение гласит, что во время молитвы человеку не следует сидеть у входа, чтобы он не смотрел на улицу, отвлекаясь от молитвы (это объяснение приводит Маѓарам из Ротенбурга). Согласно этому объяснению, во время молитвы не следует сидеть и у окна.
Третье объяснение состоит в том, что когда человек входит в синагогу, он должен повременить несколько секунд – столько, сколько необходимо, чтобы пройти через два входа, – прежде чем приступить к молитве; благодаря этому он сможет достичь нужного настроя (это объяснение приводит Рош).
Во всем этом можно также увидеть намек на два духовных «входа», которые человек должен преодолеть, прежде чем начать молитву. Пройдя через первый «вход», он должен отвлечься от мыслей о будничных делах, которые обременяют его разум, а пройдя через второй «вход», он должен направить свои мысли и чувства на служение Всевышнему (см. Маѓараль из Праги, Нетив ѓа-авода, гл. 5).
