История про рава Моше Файнштейна, рассказанная равом Шломо Рискиным * Даже когда жена рава Файнштейна умоляла его отменить данное им ѓалахическое разрешение на искусственное оплодотворение, опасаясь религиозных фанатиков, сжигавших его книги и угрожавших ему и ей, рав отказался это сделать, исполненный чувства заботы о бесплодных женщинах * Даже если один из детей не идет путем праведности и не уважает своих родителей должным образом, ему не следует отказывать в наследстве наравне с остальными братьями и сестрами
Незадолго до Песаха в городе Эфрат в Гуш-Эционе состоялся торжественный вечер в честь написанной мной серии книг «Жемчужины Ѓалахи». Я удостоился особой чести: рав Шломо Рискин, раввин Эфрата на протяжении многих десятилетий и основатель сети учреждений «Ор Тора Стоун», принял участие в этом вечере, желая поддержать меня и укрепить мое положение в области Ѓалахи. Для этого он рассказал собравшимся основанную на его личном свидетельстве историю про двух великих раввинах прошлого поколения: его учителя и наставника рава Йосефа-Дова Соловейчика (1903-1993) и рава Моше Файнштейна (1895-1986), одного из крупнейших ѓалахических авторитетов последних поколений. Эти великие люди состояли в родстве друг с другом: мать рава Соловейчика была двоюродной сестрой рава Файнштейна. Их позиции несколько различались: рав Соловейчик поддерживал движение «Мизрахи», а рав Файнштейн – «Агудат Исраэль». Я попросил рава Рискина записать эту историю, чтобы я мог точно ее изложить, и вот она перед вами.
Боль и тревога ребецн Файнштейн
«После того как я удостоился проучиться семь лет у моего великого учителя и наставника рава Йосефа-Дова Ѓа-Леви Соловейчика, благословенна память праведника, и получить от него диплом преподавателя, и после того как я начал преподавать Тору в Йешиве-Университете в Нью-Йорке, а также вступил в должность раввина нью-йоркской общины, предназначенной для евреев, возвратившихся к соблюдению заповедей, – я понял, как мне важно посоветоваться с моим великим наставником по всевозможным вопросам, возникшим у меня. Рав Соловейчик согласился встретиться со мной и пригласил меня к себе домой, в квартиру при общежитии Йешивы-Университета. Я приходил к нему на консультации несколько раз, по четвергам вечером, пока он не улетел обратно в Бостон, где проживал постоянно. Однажды во время моего визита раздался телефонный звонок. Рав ответил, и состоявшаяся беседа была слышна и мне. Как я понял, на другом конце линии была ребецн Файнштейн. Она плакала, умоляла и говорила, что только рав Соловейчик, которого так уважает и любит ее муж рав Моше Файнштейн, сможет убедить ее мужа отменить свое разрешение на искусственное оплодотворение!
Она рассказала, что фанатики из ультраортодоксальных кругов (харедим) сожгли книги ее мужа в Бруклине, и что они в любое время дня и ночи звонят к ним домой и осыпают мужа и ее проклятиями.
Я слышал, как рав Соловейчик пытался ее успокоить и обещал, что приложит усилия, чтобы убедить рава Файнштейна отменить свое разрешение. Но потом он сказал мне, что у него нет никаких шансов на успех, потому что, когда рабби Моше верит, что его решение верно, он не сдвинется со своего места и будет защищать свое постановление, как лев!
На следующий день, в пятницу утром, после бессонной ночи, полной печали и тревоги за рава и ребецн Файнштейн, а также сомнений, позволено ли мне, ничтожному, высказать свое мнение по этому поводу, я прибыл в ешиву «Тиферет Иерушалаим», чтобы встретиться с равом Файнштейном.
Я думал, что, сколь мал бы я ни был рядом с ним, мне нужно постараться с ним поговорить. Ведь я учился у рава Файнштейна. В те годы, когда я был его учеником, я понял, что рав Моше Файнштейн и рав Соловейчик состоят в родстве, и между ними царят великое уважение и любовь.
Хотя я заранее не спрашивал разрешения приехать, рабби Моше принял меня с большой радостью и теплотой. «Рабби, – сказал я ему, – прошу у Вас прощения, что вмешиваюсь в Ваши личные дела, но ведь и это – Тора, которую мне заповедано изучать. Осознаю, что я, ничтожный, пытаюсь втиснуться меж великими, вмешиваясь не в свои дела, но вчера вечером я сидел у рава Соловейчика, когда Ваша жена, ребецн Файнштейн, ему позвонила, и я не мог не услышать в ее голосе боль и тревогу. – Я тоже заплакал. – Они сжигают Ваши книги, угрожают Вашей жене! Разве не будет лучше, если Вы отмените свое разрешение? Пожалуйста, рабби, простите меня».
Рав Моше взял меня за руку и сказал: «Я очень уважаю Вашу просьбу, но не могу отступить. Да, они сжигают мои книги, но даже если бы они сожгли меня самого, – я бы не отказался от своего решения. Ведь это – вопрос жизни и смерти! Разве Вы не помните, что сказала наша праматерь Рахель праотцу Яакову: «Дай мне детей; а если нет, я умираю»? Женщина, которая не может родить ребенка, чувствует себя, словно мертвая. Знаете ли Вы, сколько еврейских женщин черпают жизненные силы в моем постановлении? И ведь в Ѓалахе нет ни единого закона, запрещающего искусственное оплодотворение! Нет, я никак не могу отменить свое решение!».
Я уходил от рабби Моше с четким понимаем того, что такое величие в Торе и кто такие величайшие мудрецы Торы».
Разрешение рава Моше Файнштейна
Вынесенное им ѓалахическое постановление гласило: если супружеская пара не может иметь детей из-за проблемы бесплодия мужа, то им разрешено получить донорскую сперму от незнакомца, чтобы жена могла забеременеть и родить ребенка. Такое разрешение основано на том, что если мужчина и женщина не вступают в интимную близость, это не считается нарушением запрета на разврат, поэтому ребенок, родившийся в результате такого оплодотворения, является кошерным евреем, и если это будет дочь, то в будущем она даже сможет выйти замуж за коѓена (см. Игрот Моше, Эвен ѓа-эзер, ч. 1, 10, 71; ч. 4, 32, 5).
Кстати, однажды ко мне пришла супружеская пара именно с таким вопросом. Жена очень хотела еще одного ребенка. Муж, любивший жену, был согласен, но чувствовал себя неловко. Они хотели выяснить, разрешено ли по закону Ѓалахи искусственное оплодотворение от донора. Я ответил им, что это разрешено, и добавил, что муж будет считаться отцом ребенка по двум причинам. Во-первых, без его согласия этот ребенок бы не родился, следовательно, он появился на свет благодаря ему. Во-вторых, сказали наши мудрецы (в Вавилонском Талмуде, трактат Санѓедрин, 19б): «О всяком, кто растит в своем доме сироту, Писание говорит так, будто он сам произвел его на свет». Он тем более будет считаться его отцом, так как будет сопровождать его со времени беременности и растить его с самого первого дня после рождения. Лицо мужа просветлело, и жена тоже обрадовалась.
Следует ли лишать наследства сына, который не уважает своих родителей?
Вопрос: у меня несколько детей, и один из них почти не навещает меня. Возможно, это его жена оказывает на него такое влияние. Я бы ожидал, чтобы он уважал меня больше, как меня уважают мои остальные дети. Я богатый человек. Подобает ли мне написать в завещании, что его доля в наследстве будет меньше, чем доля его братьев и сестер? Стоит ли сказать ему об этом?
Ответ: запрещено отказывать одному из детей в наследстве или уменьшать его долю по сравнению с другими детьми, даже если он не ведет себя подобающим образом и не соблюдает строго заповеди Торы (см. Вавилонский Талмуд, трактат Бава батра, 133б). Мудрецы дают этому такое объяснение: даже если сын ведет себя неподобающе, возможно, что его дети будут праведниками. Но если отец лишит его наследства, то он будет испытывать горечь и отойдет от семейной традиции, и возрастет опасение, что он не воспитает своих детей должным образом. Поэтому аморай Шмуэль повелел своему ученику рабби Йеѓуде, чтобы он не участвовал в процессе передачи наследства от одного сына к другому, даже если первый сын – грешный, а второй – праведный. И такое практическое постановление выносит Шульхан арух (Хошен мишпат, 382, 1).
Конечно, при жизни родители могут дарить подарки детям и даже отдавать предпочтение тем из них, с кем они находятся в более тесном контакте, но в наследстве, выражающем абсолютную связь с детьми, не следует подвергать кого-либо из детей дискриминации. А если родители отдают предпочтение кому-то из детей в отношении наследства, то тем самым они вызывают споры и раздоры между детьми и разрушают семью. Брат, который подвергся дискриминации, будет обвинять брата, которому было отдано предпочтение, что он льстит родителям, чтобы получить большую долю наследства, и затаит на родителей обиду до конца своих дней, и это вызовет разрыв в семье.
Но и дети, которых родители хотят таким образом приблизить к себе, в конце концов почувствуют желание отстраниться. Возможно, сначала они обрадуются, что получили большую долю наследства, но рано или поздно они испытают разочарование и отдалятся от родителей. Ведь связь между родителями и детьми должна быть абсолютной и непреходящей. Она не должна зависеть ни от каких внешних обстоятельств. И если они увидят, что связь с отцом зависит от их уважения или лести к нему, то они будут помнить его не как хорошего отца, а как человека, слишком чувствительного к своему достоинству, да еще и ведущего себя со своими детьми мелочно и мстительно.
Сын, проклинающий своего отца
Рабби Шимону бен Цемаху (1361-1444) задали вопрос по поводу сына, который проклинал своих родителей и называл своего отца «мамзером». Его спросили, как следует поступить с таким сыном по закону Ѓалахи, и правильно ли сделает его отец, если лишит его наследства (см. сборник ѓалахических вопросов и ответов Ташбец, 3, 192).
Прежде чем мы приведем его ответ, расскажем немного о нем самом. Рабби Шимон бен Цемах (Рашбац) жил в конце эпохи ранних законоучителей (ришоним). Он родился на острове Майорка, недалеко от Испании, и в 1391 году, когда Испанию охватила волна еврейских погромов, бежал в Северную Африку и поселился в Алжире. Как и многие другие еврейские мудрецы Испании, Рашбац был врачом.
Вот как он ответил на заданный ему вопрос. Хотя сын не проклинал родителей Именем Всевышнего, что было бы нарушением строжайшего запрета Торы, о котором сказано (Ваикра, 20:9): «Так всякий, кто будет злословить на отца своего или мать свою, смерти должен быть предан. На отца своего или мать свою он злословил: кровь его на нем», – тем не менее, проклятие без Имени Всевышнего тоже строго запрещено, и сына, нарушающего этот запрет, Тора проклинает, как сказано (Дварим, 27:16): «Проклят злословящий на отца своего и мать свою!». Поэтому такого сына нужно отлучить от общины. Но при этом его не следует лишать наследства, поскольку, даже если отец лишает наследства сына, который его проклинает, наши мудрецы, благословенна их память, не поддерживают такое решение. И надо предполагать и надеяться, что со временем он совершит покаяние и раскается в своем поведении по отношению к родителям.
Сын, отдалившийся от еврейской веры
Вопрос: каков закон Ѓалахи в случае, если один из детей не соблюдает Тору и заповеди? Следует ли тогда лишить его наследства?
Ответ: до тех пор, пока он связан с народом Израиля и его наследием, – согласно указанию мудрецов, он не должен быть лишен наследства. Однако если он решил отдалиться от своего народа, то поскольку он оторвался от наследия Израиля, есть повод подумать о том, чтобы лишить его наследства (см. «Жемчужины Ѓалахи», Семья, гл. 1, п. 30).
Совет родителям
В такой ситуации можно посоветовать следующее: если один из сыновей намерен воспитывать своих детей в духе Торы и заповедей, то отец может посвятить значительную часть наследства образованию и воспитанию своих внуков и правнуков. Это будет для всех его детей стимулом дать своим детям еврейское религиозное воспитание. А тот, кто отправит своих детей в светские школы, автоматически лишится своей доли наследства. Но в любом случае рекомендуется часть наследства разделить поровну между всеми детьми, чтобы тем самым выразить неразрывную связь между родителями и детьми.
Вопрос: можно ли отдать большую часть наследства сыну, который преподает Тору и зарабатывает сравнительно мало, при этом имея больше детей?
Ответ: если тем самым отец стремится поддержать изучение Торы, и другие дети тоже разделяют его мнение и не будут завидовать, то сыну, преподающему Тору, можно посвятить большую часть наследства, нежели его братьям и сестрам. Но если это вызовет зависть, то делить наследство таким образом запрещено. В Торе рассказывается, что наш праотец Яаков был более благосклонен к Йосефу, нежели к другим своим сыновьям, но поскольку братья не признавали особое духовное достоинство Йосефа, они исполнились к нему зависти и ревности, и в семье Яакова возникли страшные, роковые противоречия (см. Берешит, гл. 37). Вот что говорят об этом наши мудрецы (Вавилонский Талмуд, трактат Шабат, 10б): «Отец ни в коем случае не должен отмечать особой благосклонностью одного из своих сыновей. Ведь из-за одной разноцветной рубашки, которую Яаков подарил Йосефу, его сыновья преисполнились зависти, и в конце концов это привело к тому, что все сыны Израиля покинули Землю Израиля и отправились в Египет».
